лат. discussio - рассмотрение, исследование) - дискуссия о природе и воспитании, в философском плане - нативизма-эмпиризма (лат. nativus - врожденный, натуральный, природный; empeiria - опыт), то есть дебаты (фр.debats - обсуждение) о роли наследственности (генетических факторов) и среды, воспитания, научения в формировании структуры организма, функций речи и в целом психики человека, его поведения. В самом начале своего зарождения эта дикуссия касалась врожденных, универсальных свойств психики, например, объемного зрения. Декарт и его последователи-нативисты указывали, что эта способность является врожденной, доопытной, лишь проявляющейся в опыте или его организующем. В свою очередь эмпиристы, вслед за Локком и Юмом, настаивали, что этому свойству человек научается, приобретает его опытным путем. Подобная дискуссия ведется и ныне, в частности, это касается проблемы овладения детьми языком. Ноэм Хомски, с позиции нативиста, приводит достаточно убедительные доказательства в пользу того, что человек рождается с неким базовым представлением об универсальной грамматике или врожденной готовностью к овладению языком, которая делает ребенка способным к столь быстрому усвоению языка (см. Бессознательное). Эмпиристически ориентированные лингвисты, напротив, в своих теориях развития речи подчеркивают основную роль языковой практики и общих принципов научения, которые, по их мнению, вполне удовлетворительно объясняют природу столь сложного явления, как усвоение языка. Особенно оживленной была и остается эта дискуссия относительно психических и личностных качеств человека, например, интеллекта. Вообще говоря, абсолютизация роли природного, с одной стороны, и приобретенного опытным путем, с другой, полезна лишь до известной степени, до появления момента синтеза противоположных точек зрения. См. Инвайроментализм, Хередитаризм, Социобиология.
ДИСКУССИЯ О НАСЛЕДСТВЕННОСТИ-СРЕДЕ
Дискуссия о наследственности - среде
Источник: Жмуров В.А. Большая энциклопедия по психиатрии. 2012
ДИСКУССИЯ О НАСЛЕДСТВЕННОСТИ-СРЕДЕ
Также упоминается как дискуссия о природе и воспитании или, в философских работах, дискуссия нативизма-эмпиризма. Это длительные дебаты об относительном вкладе опыта (воспитания, среды, научения) и наследственности (природы, генетической предрасположенности) в структуру организма, особенно человеческого.
Первоначапьно эта дискуссия затрагивала вопросы о врожденных свойствах психики, которые считались универсальными и имеющимися во всех непатологических образцах. В этой связи рассматривалось зрение. Каждый видит трехмерный, евклидов мир. Но чем это объясняется? Тем, как утверждали сторонники Декарта, что мы рождаемся с этим специфическим пространственным знанием, или, как считали эмпиристы, последователи Локка и Юма, тем, что мы учимся видеть эти связи благодаря своему опыту? (См. вопрос Моли-ньюкса.) Эта специфическая форма дискуссии узнаваема и сегодня в аналогичном споре между современными нативистами, поддерживающими взгляды лингвиста Нозма Хомского, утверждавшего, что мы рождаемся с базовым представлением об универсальной грамматике, которое руководит усвоением языка, и более эмпиристически ориентированными теоретиками, утверждающими, что имеются очень общие принципы научения, которые могут объяснять, как усваивается естественный язык без того, чтобы принять наследуемость такой богатой системы.
Однако наиболее бурной дискуссия о природе и воспитании была тогда, когда она переключилась с рассмотрения свойств универсальных, таких как зрение и язык, на рассмотрение истоков различий между индивидами, проявляющимися, например, в их показателях в тестах интеллекта. А именно: в какой степени генетические данные индивида определяют его анатомический и поведенческий фенотип? Эти вопросы нанизываются на понятие наследуемости, пропорции вариации некоторой измеримой черты в популяции, которая может быть приписана генетическим факторам. См. инвайромента-лизм и хередитаризм. О характеристике современного основывающегося на генетике теоретического подхода, занимающегося этим проблемами, см. статью социобиология.
Первоначапьно эта дискуссия затрагивала вопросы о врожденных свойствах психики, которые считались универсальными и имеющимися во всех непатологических образцах. В этой связи рассматривалось зрение. Каждый видит трехмерный, евклидов мир. Но чем это объясняется? Тем, как утверждали сторонники Декарта, что мы рождаемся с этим специфическим пространственным знанием, или, как считали эмпиристы, последователи Локка и Юма, тем, что мы учимся видеть эти связи благодаря своему опыту? (См. вопрос Моли-ньюкса.) Эта специфическая форма дискуссии узнаваема и сегодня в аналогичном споре между современными нативистами, поддерживающими взгляды лингвиста Нозма Хомского, утверждавшего, что мы рождаемся с базовым представлением об универсальной грамматике, которое руководит усвоением языка, и более эмпиристически ориентированными теоретиками, утверждающими, что имеются очень общие принципы научения, которые могут объяснять, как усваивается естественный язык без того, чтобы принять наследуемость такой богатой системы.
Однако наиболее бурной дискуссия о природе и воспитании была тогда, когда она переключилась с рассмотрения свойств универсальных, таких как зрение и язык, на рассмотрение истоков различий между индивидами, проявляющимися, например, в их показателях в тестах интеллекта. А именно: в какой степени генетические данные индивида определяют его анатомический и поведенческий фенотип? Эти вопросы нанизываются на понятие наследуемости, пропорции вариации некоторой измеримой черты в популяции, которая может быть приписана генетическим факторам. См. инвайромента-лизм и хередитаризм. О характеристике современного основывающегося на генетике теоретического подхода, занимающегося этим проблемами, см. статью социобиология.