НОРМЫ ЯЗЫКОВЫЕ

принятые в общественно-речевой коммуникации образованных и хорошо владеющих правильным (литературным) языком людей способы произношения, отбора слов и словоупотребления, использования грамматических и др. языковых средств.
НЯ. обычно демонстрируются в СМИ, изучаются в общеобразовательной школе, присутствуют в произведениях художественной литературы, кино, в речевой практике актеров театра. НЯ. (литературного языка) необходимо следовать в рекламе и публичной общественной и политической речи.
НЯ. делятся на императивные (обязательные) и диспозитивные (восполнительные, не строго обязательные). НЯ. - часть общего этикета, регулирующего поведение людей. Императивные НЯ. не допускают вариантов, напр., нельзя вместо "алфави?т" произносить "алфавит", вместо "каталог" - "каталог", вместо "договоры" - "договора", вместо "при?нял" - "приня?л", вместо "звони?т" - "звонит". Диспозитивные НЯ. допускают варианты, связанные с обиходным просторечием или профессиональным сленгом: "компас" и "компас" у моряков, "[ш] то" (строго литературное произношение с[ш]) и "[ч]то", "напроказничать" и "напроказить" (просторечие).
Различают такие НЯ., как грамматическая, орфографическая, орфоэпическая, лексическая. Грамматическая норма литературного языка: "хотят" (но не "хочут"), "мяукают" (но не "мяучат"), "работают" (но не "робят"), "преследуют" (но не "преследовают"), "бережет (но не "берегет"). По орфографической норме слово "агентство", напр., пишется с 2-ми "т", а не с одним ("агенство"). Орфоэпическая или произносительная норма не допускает произнесения: "константация" вместо "констатация", "договор" вместо "договор", "пи-эр" вместо "пи-ар". Лексическая норма (англ. lexical norm) определяет автоматический выбор правильных словоформ, характерных для литературного языка: культурный человек не скажет "кура" вместо "курица", "мобил" вместо "мобильник", "благодаря чего" вместо "благодаря чему", "ложить" (языковая тайна: как более неправильно, "ложить" или "ложить") вместо "класть".
Наиболее сложны литературные или стилистические НЯ., которые связаны с языковым чутьем, вкусом и стремлением следовать лучшим образцам правильной речи. Литературные нормы наиболее социально значимы, социально ориентированы, и связаны с понятием "литературный язык". Само оно, это понятие, когда-то возникло (и затем расширило свои смысловые границы) потому, что в XIX в. знакомство с произведениями литературы считалось очень важным занятием. В эпоху, когда не было кино, ТВ и радио, именно чтение литературы (художественной, публицистической, научной) помогало осваивать "образцовую" речь, ее нормы. К тому же, знание письма, грамотность, была привилегией (слово "литера" букв. означает "буква").
Литературные нормы связаны еще с категориями допустимости /недопустимости, приличия / неприличия, уместности / неуместности, т. е. стилистически делят слова и выражения на "литературные" и "нелитературные". Иначе говоря, стилистические литературные нормы - главный организатор речевого этикета. Так, литературные нормы исключают использование в публичной речи и межличностном деловом общении слов и выражений типа: "задница", "обмозговать", "мартыха", "намыливаться", "ку-ку", "не надо свистеть", "старая перечница", "заело", "пучит", "засранец", "охренеть", "офонареть", "не пыли", "стырить", "слямзить", "скоммуниздить", "бомжатина", "чубайсятина", "дерьмократия", "фишка", "стебаться". Но эти и подобные "нелитературные" слова и выражения в живой практике могут, естественно, проникать в публичную речь и язык деловых коммуникаций. Вопрос - в удачном и уместном использовании"нелитературной" лексики, ее соответствии языковому и внеязыковому контексту.
Нарушения НЯ. в современной России, переживающей длительный кризис общественного этикета (включая речевой этикет), разнообразны и многочисленны. Нормы литературного языка основательно "поехали" на ТВ, радио, в газетах и журналах, в среде школьных учителей, публичных политиков и шоуменов. В принципе, повторяется ситуация 1920-х гг., когда в социальные "верха" устремилось множество выходцев с нижних общественных этажей с "нелитературной" речью и слабым знанием НЯ. Сегодня ощутимый урон языку А. Пушкина и Л. Толстого наносят, с одной стороны, разношерстные "новые богатые". С другой стороны, культуру речи и представления о НЯ. утрачивают многочисленные "новые бедные" (и их отпрыски), экономически и культурно обедневшие слои среднего класса общества. Свою лепту вносят и одичавшие "низы".